 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
энергия вновь доступна для телесных функций удовольствия. Если же не произошло полного
высвобождения, организм энергетически блокирован и не может снова «тянуться» к удовольствию.
Однако существуют важные различия между потерей ребенком своей матери или ее любви и потерей
предмета любви взрослого. Взрослый может объективно понять, что потеря была вызвана
непреднамеренно со стороны объекта, и поэтому его гнев не направлен на него. Исключением из этого
утверждения является ситуация развода, где, из-за того что расставание совершается преднамеренно,
оно часто вызывает в том, кто переживает потерю, сильный гнев на другую половину за то, что она
(или он) покинула его (ее). Еще одно отличие заключается в том, что взрослый может заменить
потерянный предмет любви (например, найти другого спутника/спутницу), но ребенок не может
заменить потерянную мать. Если удастся найти удовлетворительную замену потерянной материнской
любви, травма будет не такой тяжелой. Но как мы сможем попросить ребенка, потерявшего эту любовь,
принять свое поражение и снова повернуться лицом к миру? В отсутствие матери все функции
удовольствия ребенка (вытягивание) отмирают, и его боль не прекращается. Чтобы заглушить боль, он
должен заглушить жизнь в своем теле. Вот почему многие из наших пациентов, страдающих от
хронической депрессии, имеют относительно безжизненные тела.
Сила гнева должна быть прямо пропорциональна переживаемой боли, которая, в свою очередь,
напрямую связана с количеством потерянного удовольствия. Поэтому ребенок, которые имел
удовлетворяющие его отношения с матерью, будет более яростно возмущаться их потере, чем тот, у
которого не было таких отношений. Вот почему дети, вскормленные грудью, менее терпимы к
фрустрации, чем дети, которых кормили из бутылочки.
Психоаналитикам также было известно, что за депрессивной тенденцией скрывается конфликт
выражения любви и ненависти к объекту любви, как правило, к матери, но также зачастую и к отцу.
Карл Абрахам считал, что паралич чувств у депрессивного человека вызван противоречием между
чувствами любви и ненависти, блокирующими любое движение. Ненависть подавляется и направляется
внутрь, против самого себя, где в дальнейшем формирует слой негативизма, располагающийся над
чувством любви, которое потом оказывается недоступным для выражения. В суициде ненависть против
себя находит свое выражение в действии, но это действие также содержит неосознанное желание
уничтожить человека, ответственного за эти чувства.
Ненависть ребенка к своей матери должна рассматриваться как естественный ответ на разлуку,
отторжение или лишение любви. Когда мать лишает его своей любви, неважно, сознательно ли или
непреднамеренно, она, в сущности, оказывает разрушительное воздействие на ребенка, поскольку
эмоциональное благополучие последнего почти полностью зависит от ее любви. Первым ответом
ребенка на это лишение будет гнев или ярость. Но большинство матерей считают, что их действие
продиктовано необходимостью, то есть зависит от факторов, находящихся вне их контроля, и
соответственно, они реагируют на гнев ребенка угрозами и наказаниями.
Шандор Лоранд показал, что одним из факторов, ответственных за депрессию, было угрожающее,
приводящее к фрустрации, наказывающее отношение со стороны матери /8/. Враждебность, с которой
некоторые родители, особенно матери, обращаются со своими детьми, невероятна.
Джозеф Рейнгольд изучал случаи грубого обращения, которому подвергались некоторые дети, и
пришел в ужас от того, с какой силой матери вымещали на своих детях подавленную ненависть,
испытываемую по отношению к своим матерям. Вот что он говорит по этому поводу: «Мы просто
имеем дело с передачей разрушительной силы от одного поколения к другому; молодая девочка и
взрослая женщина — один и тот же человек, только разного возраста, и все, что причинила ей ее мать,
она, в свою очередь, вымещает на своей дочери» /9/. Или на ее сыне — пол ребенка здесь не играет
особого значения.
Рейнгольд рассматривает такое разрушительное отношение как реакцию на материнский страх
быть женщиной. Этот страх вынуждает ее отторгать от себя свою женственность («Самка» было бы
более подходящим словом) и отвергать своего сына, который является проявлением этих качеств.
Отвержение происходит, несмотря на сознательные намерения любить и принимать ребенка. Она будет
открыто проявлять враждебность каждый раз, когда ребенок будет предъявлять ей требования, которые
она не может удовлетворить и которые, таким образом, вызывают в ней чувство вины. Его плач может
довести ее до безумия и даже привести к мыслям об убийстве. Фразу «Я готова задушить этого ребенка,
