 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
ее любовь и одобрение целиком зависели от того, будет ли Марта жить и вести себя так, как она этого
хотела, и что она не потерпит никакого другого поведения.
Несколько воспоминаний из раннего детства говорят нам о том, как мать воплощала в жизнь свое
отношение к дочери. Марта вспоминает: «Мои самые первые воспоминания связаны с куклой, с которой
что-то случилось, ее лицо от чего-то намокло, и когда она упала в песок, то запачкалась. Мать
выбросила ее. Мне вспоминается сцена, где я плачу из-за выброшенной куклы, но мать оставалась
непреклонной. Даже когда моя бабушка вызвалась сходить на помойку и принести ее, она ни за что не
разрешила ей.
Еще одно воспоминание также связано с куклой, которую отнесли в мастерскую, когда ее лицо
получило повреждение. После того как ее вернули, она была поставлена на верх холодильника, и мне
сказали, что я не могу играть с ней, пока не съем яйца. Мне ужасно не хотелось есть яйца, и я так и не
получила куклу обратно. Мой отец поддержал мать в этой ситуации. Мать всегда верила, что может
управлять отцом исподтишка. Помню, что в тот раз меня охватило упрямство и я не заплакала. Это
воспоминание относилось к более позднему времени, чем первое».
Интересно, как ребенок может стать избалованным, если его избавить от боли таких лишений.
Ведь не существовало никакой реальной проблемы, пока родители сами не создали ее, вынудив ребенка
встать на позицию неповиновения и сопротивления. Однако раз уж условия для конфликта созданы,
начинается состязание, чья воля окажется крепче. До этого момента это был просто вопрос, сколько
удовольствия родители могут позволить себе подарить ребенку и сколько боли они неизбежно причинят
ему. Мне кажется, что основным критерием отсутствия невроза у родителей является то, насколько
счастливым растет ребенок в семье. Мать Марты, которая начала игру еще в раннем возрасте своей
дочери, видно, не особенно задумывалась об этом.
Марта приводит еще одну довольно показательную историю о том времени, когда ей было 2
месяца. «Я слышала, что они (мама и бабушка) обычно качали меня и нянчились со мной, пока я не
засыпала. Однажды, когда мне было около двух месяцев, мать решила дать мне выплакаться. Я плакала
часами — бабушка сходила с ума, переживая за меня, но мама не разрешала войти ей в мою комнату.
Наконец я утихла, и мама сказала: «Вот видишь». Они открыли дверь и увидели, что я вся посинела.
Меня вырвало, и я задыхалась от рвоты. Мама также говорит, что она мазала мои пальцы соком алоэ,
чтобы я не сосала и не кусала ногти. Я слышала также от нее, что она клала ложку овсянки в мой рот и,
прежде чем я могла выплюнуть ее, она вставляла мне в рот свою грудь, чтобы таким образом остановить
меня. Мать с гордостью делилась подобными историями.
Ранние годы жизни Марты были полны конфликтов и мучений. Ребенком ее очень часто рвало, и
она с трудом переносила езду на машине. У нее случались вспышки ярости, она кричала и рвала на себе
волосы. Марта сказала: «Меня считали сумасшедшей. В качестве наказания меня закрывали в моей
комнате, отбирали все игрушки или лишали ужина. Моя мама просто не собиралась терпеть
избалованного отродья в своей семье».
Она пыталась контролировать каждый аспект жизни своей дочери, обманывая себя тем, что
делает это в интересах Марты. Даже функции выделения не ускользали от ее внимания. «Если у меня
начинались позывы в животе, я должна была звать ее. Если я ее не звала, меня ругали. Помню, как мне
ставили клизму где-то в 5 или 6 лет. Трем взрослым пришлось удерживать меня. Я co-противлялась,
царапалась и кричала. Меня положили на колени к отцу и вставили клизму, но это было только один
раз».
Примерно в шестилетнем возрасте Марта прекратила всякое сопротивление родителям. Такое
изменение совпало с началом латентного периода, когда отступает волна инфантильной сексуальности.
Это в чем-то было связано с ее неспособностью разрешить эдипов комплекс. Чтобы помочь себе решить
эту проблему, она отделила от себя сексуальные чувства (но не ощущения в области половых органов),
которые испытывала к отцу, что сделало нижнюю часть тела неподвижной. Еще одним фактором,
способствовавшим подчинению ее личности, стало поступление в школу, которое перенесло Марту в
новый мир с новыми требованиями. Она стала послушным ребенком, именно тогда она попыталась
стать такой, какой хотели видеть ее родители. Например, она была самой умной ученицей в классе. «От
меня этого и ожидали», — сказала она. «Помню, я получила 99,5 балла за тест в средней школе. После
этого мать сказала, что если я смогла достичь такого результата, то мне не составит труда получить и все
