 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
"мифов о рождении героя". Тем более интересно, что миф о рождении Моисея
стоит среди них особняком, потому что в одном существенном пункте он
противоречит всем остальным.
* Вот почему Моисеи был вытащен не из "нильской воды". (Прим.
переводчика.)
Мы говорили о двух семьях, с которыми миф связывает судьбу ребенка. Мы
видели, что психоаналитическое толкование сводит их в одну единственную
собственную реальную семью, и все различие между ними - чисто стадиальное. В
типичной форме мифа первая семья (та в которой ребенок рождается) является
знатной или даже королевской, вторая (в которой он вырастает) - бедной и
скромной. Только в истории Эдипа положение несколько иное ребенок,
родившийся в одной царской семье, воспитывается в другой, тоже царской. Тут
сам миф как бы указывает на тождество обеих семей Социальный контраст между
"двумя семьями ' (который подчеркивает героическое "восхождение великого
человека) имеет и еще одну функцию особенно важную в случае реальных
исторических героев миф в данном случае, гарантирует герою знатность
происхождения и этим поднимает его исходный социальный статус. Так царь Кир
был для мидян всего лишь чужеземным завоевателем. Но миф о знатном
происхождении превратил его во внука их прежнего царя. Аналогичное
происходит и в мифе о Ромуле: если такой человек существовал то он, скорее
всего, был безвестным авантюристом; миф же делает его потомком и,
следовательно, законным наследником царского дома Альба Лонга.
В случае Моисея происходит обратное. Здесь первая семья обычно столь
знатная, оказывается довольно простой Моисей - сын еврейских левитов. Зато
вторая семья - та бедная, в которой герой обычно вырастает, - превратилась в
правящее семейство Египта. Это отклонение от стереотипа давно бросалось в
глаза многим исследователям Эдвард Мейер и вслед за ним другие предположили
поэтому, что исходная форма мифа о Моисее была иной. Это фараон в
действительности увидел пророческий сон, что сын его дочери принцессы станет
угрозой для него и его царства. Вот почему ребенок Моисей сразу же после
рождения был брошен в воды Нила. А спасли его - евреи, которые и воспитали
его как своего Позднее же национальные причины', по выражению Ранка, привели
к постепенному преобразованию мифа в ту форму, в которой он известен нам
теперь.
Однако простые рассуждения показывают, что такого рода 'стандартный'
миф в случае Моисея попросту не мог возникнуть. Такой миф мог быть либо
египетского, либо еврейского происхождения. Первое можно сразу исключить. В
самом деле, у египтян не было причин превозносить Моисея - для них он не был
героем. Стало быть, легенда возникла среди евреев и была (в своей обычной
форме мифа 'о знатном происхождении') приписана их вождю. Но такая обычная
форма в данном случае была совершенно непригодна: зачем народу легенда, по
которой его национальный герой - знатный чужеземец? Далее миф о Моисее (в
его нынешней форме) разительно не соответствует скрытым целям стандартного
"мифа о рождении. Если Моисей - не царского происхождения такая легенда не
может превратить его в "героя", если же он еврей, она ничего не добавляет к
его статусу. Действенной остается лишь одна маленькая деталь спасение
вопреки мощным противодействующим силам. (Интересно, что аналогичная деталь
повторяется в истории Иисуса, где Ирод играет роль фараона). Поэтому мы
имеем право заключить, что во времена более поздней и довольно неуклюжей
обработки легендарного материала евреи почему-то сочли попросту необходимым
приписать своему герою Моисею определенные приметы из стандартного мифа о
рождении типичных героев, хотя именно Моисею в силу его особенных
обстоятельств, они не подходили.
На этом неудовлетворительном и даже неубедительном выводе нам и
пришлось бы закончить наше исследование, ничего не добавив, в сущности, к
вопросу, был ли Моисей египтянином, если бы не существовал другой и более
плодотворный подход к самому "мифу о рождении".
Вернемся к двум упоминаемым в нем семьям. С точки зрения
