 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
9 января
Когда Фрэнк пришел в группу, Хол взглянул на него, и его лицо приняло мрачное
выражение, соответствующее хмурому и вызывающему виду самого Фрэнка. Трудно было
понять, действительно ли Фрэнк выглядел более неряшливо, но у меня сложилось
впечатление, что он сознательно прилагал еще меньше усилий, чем обычно, чтобы
привести себя в “приличный” по социальным стандартам вид. В самом деле, зная Фрэнка,
можно было смело предположить как раз обратное: я представил себе, что Фрэнк делает
даже больше, чем обычно, чтобы продемонстрировать всем своим видом: ему наплевать,
что о нем думают окружающие. Кстати, он больше всего заботился о том, чтобы не
показать виду, как это его заботит.
Если Фрэнк и заметил реакцию Хола, он не подал вида. Он довольно сухо кивнул в ответ
на представления и с явным замешательством назвал свое имя. Затем отодвинул свой стул
подальше от круга, образованного группой, и принял довольно искусственную позу. Когда
группа начала разговаривать, Фрэнк следил за направлением беседы с напряженным
вниманием, постоянно поворачивая голову и разглядывая говорящих. Мне показалось, что
Фрэнк скорее наблюдает представление, чем действительно слушает. Я подозревал, что
Фрэнк так зажат и испуган, что вряд ли в состоянии ясно слышать, и решил не давить на
него, пока он не даст понять, что готов к более активному участию.
Примерно через сорок минут возникла пауза, а затем Луиза впервые непосредственно
обратилась к Фрэнку.
Луиза: Ты давно проходишь терапию, Фрэнк?
Фрэнк: Нет, то есть да. Я... Какой, к черту, долго? Я начал год назад. А тебе-то что?
Луиза: Ничего, просто любопытно. Я пришла полтора года назад.
Лоренс: Кажется, ты несколько рассердился на нее, Фрэнк. Верно?
Фрэнк (обиженно, сердито, испуганно): Нет, с чего бы? В любом случае, зачем из всего
раздувать дело государственной важности? Господи!
Лоренс: Теперь ты, похоже, разозлился на меня.
Фрэнк уставился в дальний угол комнаты, его лицо выражало недоумение по поводу
этих странных созданий, рядом с которыми он оказался. Хол разглядывал его так
пристально, словно собирался просверлить взглядом. Наступила тяжелая пауза.
Бен: Мне кажется, ты довольно сильно раздражен.
Фрэнк (обернувшись, чтобы посмотреть на другого человека): А тебя кто спрашивает?
Бен: Никто не должен меня спрашивать. Просто думаю, ты набрасываешься на всех, кто
с тобой разговаривает, так что и я могу оказаться в твоем черном списке.
Фрэнк: Подумаешь! (Его глаза снова уставились в дальний угол).
Кейт: Фрэнк, ты действительно выглядишь ужасно сердитым на всех. На это есть какая-
то причина? Я часто сама злюсь, так что я вроде как сочувствую тем, кто испытывает такие
же чувства.
Фрэнк: Кому нужно твое сочувствие?
Бен: Эй, ты забыл послать ее, крутой парень.
Фрэнк (ни к кому конкретно не обращаясь): Какой козел!
Лоренс: Кажется, мы все тебя раздражаем, не так ли?
Бен: Он просто кипит от гнева, это парень.
Луиза: Бен, что ты пристаешь к нему? Что он тебе сделал?
Бен: Ах, Луиза, у тебя просто золотое сердце. Ты что, не видишь, что это один из этих
“детей цветов”, которые не верят в то, что нужно мыться, работать и жить в
цивилизованном мире, как другие? Знаю я этих типов. Он только ворчит и собирает пособия
по безработице, которые мы все ему и оплачиваем.
Фрэнк обернулся и посмотрел на Бена, очевидно, оценивая его. У меня мелькнула
мысль, что он собирается перейти к действиям, и я уже был готов вмешаться, когда Хол,
который ничего не говорил по этому поводу, вдруг взорвался:
Хол: Ради Бога! Бен и все остальные! Разве вы не видите, что этот парень до смерти
напуган? Разве мы все не были испуганы, когда в первый раз пришли в группу? Почему мы
должны требовать, чтобы он сразу начал играть по нашим правилам? Бен, ты был, по
меньшей мере, так же испуган, как Фрэнк, когда впервые пришел в эту комнату, и я помню
это.
