 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
действия, так как он обращается не столько к реализации отдельных целей во внешнем мире, сколь-
ко к собственному бытию, которое и становится целью человеческого внимания. Эта автотелеоло-
гическая (то есть имеющая цель в самой себе, самообусловленная) структура человеческого дей-
ствия, к которой нас привела аристотелевская дифференциация, будет подробно представлена в
дальнейшем как самоопределение (Selbstbestimmung).
Действие как самоопределение
С точки зрения обыденного языка отождествление нетранзитивного типа действия с самоопре-
делением крайне непривычно. Если мы сегодня говорим о самоопределении, то, как правило, – по
крайней мире в немецком языке – доминирует тот семантический аспект, согласно которому са-
моопределение противопоставлено определению извне (Fremdbestimmung). Так, высказывание: “Я
сам определяю, какую мне выбрать профессию” – означает то же самое, что и высказывание: “Я
не позволю другим принять решение за меня”. В данном высказывании содержится указание на то,
что “я сам, а не другой” являюсь инициатором действия, то есть начинаю действие как бы сам по
себе (“durch sich selbst” einleiten). В контексте такой обыденно-разговорной речи термин “самооп-
ределение” – в том виде, как мы его использовали выше, – кажется чем-то вроде искусственного
понятия. Однако это не означает, что такой метод незаконен, но при условии допущения, что нам
удается прояснить, к какому человеческому опыту должно относиться это понятие.
Мы можем приблизиться к тому, что подразумевается под термином “самоопределение”, если
для начала обратим внимание на то, что в человеческом действии нетранзитивного типа сама лич-
ность решает, что она есть и чем она хочет быть. В этом действии личность ориентируется на то,
что дает ей последнее, окончательное и осмысленное обоснование ее бытия, на то, каким челове-
ком ей быть. Здесь имеется в виду не то, что жизнь субъекта протекает по однажды установленно-
му пути или же что субъект не способен к изменению своей “жизненной концепции”. Скорее, речь
идет о том обстоятельстве, что субъект, вместо того чтобы “позволить-себе-существовать”
(sichlebenlassen) день за днем, ориентирован на нечто, в чем он находит смысл своей жизни и за
счет чего жизнь субъекта приобретает непрерывность (надситуативную целостность).
Такое указание на формальный структурный элемент человеческого действия еще ничего не
говорит нам о содержании определенной целевой установки. Она необходима для более точного
выделения и определения того плана, где проявляется личностное бытие субъекта, или, иначе гово-
ря, проявляется качественная идентификация субъекта. Причем, такой качественной идентифика-
ции субъекта невозможно достичь одним лишь указанием на него как на инициатора воздействия
на окружающую действительность или же ее изменения. Это можно будет сделать лишь учитывая
то, на что в целом ориентирован субъект в своей жизни.
Правда, здесь возникает очередная проблема. Если самоопределение предполагает такое отно-
шение личности к самой себе, то для нее существенным вопросом будет ее собственное бытие: не
сводится ли в этом случае бытие субъекта как личности к тому, в чем человек усматривает свое
окончательное жизненное содержание? Таким образом, это вопрос о том, идентично ли самооп-
ределение с решением того, что является в конце концов существенным для субъекта. Последнее
означает, что существует как возможность самоопределения, так и отклонения от этой возможно-
сти. Отклонение от этой возможности было бы равнозначным тому, что бытие личности осталось
бы “скрытым”. Такие недостаточные проявления бытия субъекта являлись предметом многочис-
ленных обсуждений, особенно со стороны того философского направления, которое обычно на-
зывают экзистенциальной философией, или экзистенциализмом. Назовем лишь двух представите-
лей этого направлении – Серена Кьеркегора и Мартина Xайдеггера, которые обратились к вышена-
званной теме с подробным феноменологическим анализом.
В связи с нашими рассуждениями важно показать, что этому самоопределению фактически со-
ответствует конститутивный процесс “я” (то есть процесс конституирования, или определения, ста-
новления “я”). Другими словами, качественной идентификации и проявляющемуся в самоопреде-
лении субъекту соответствует реальный конститутивный процесс со стороны “я”. Но имеет ли
смысл говорить о реальном конститутивном процессе человеческого “я”? Прежде всего очевидно,
что “я” ощущает себя различным образом включенным в свои действия. И эти различные способы
своей включенности субъект не ощущает как качественно безразличные способы. Скорее, эти
“способы бытия” оказываются феноменальными отражениями лежащей в их основе недостаточ-
ности или полноты обладания самим собой или распоряжения самим собой. Как субъект личности
человек ощущает себя тогда, когда осознает, что он распоряжается собой или обладает собой.
Самоопределение и самоосуществление
До сих пор по ходу наших размышлений мы указывали на автотелеологическую (имеющую
цель в самой себе, самообусловленную) структуру человеческого действия, исходя из аристотелев-
