 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
380
нархом, нежели с юридическими нормами. В общественном сознании прочно утвердилось пони-
мание права исключительно как приказа государственной власти»². Представления о праве как
указаниях «начальства» настойчиво культивировались в народе –
то, что исходит «сверху», от
властей, то и есть право. Но еще Л. Фейербах заметил:
«В государстве, где все зависит от милости самодержца, каждое правило становится шат-
ким»³.
Даже такой ценитель и пропагандист права, как Б.А. Кистяковский, в своей известной ста-
тье в защиту права пишет: «Право не может быть поставлено рядом с такими духовными ценно-
стями, как научная истина, нравственное совершенство, религиозная святыня. Значение его более
относительно»
4
. Данное высказывание отводит праву не первое и даже не второе место в общем
культурном наследии человечества.
Давно сказано: «На Руси всегда правили люди, а не законы». Отсюда – наплевательское от-
ношение к закону как свойство натуры русско-
Ильин И.Л. О сущности правосознания. М., 1993. С 23–24.
2
Хойман С.Е. Взгляд на правовую культуру предреволюционной России // Государство и право. 1991. ¹ 1. С. 121,123.
3
Фейербах Л. Философские произв. М., 1955. Т. 1. С. 643.
4
Кистяковский Б.А. В защиту права. Интеллигенция и правосознание // Вехи. Из глубины. М., 1991. С.122.
го обывателя. Расхожими стали горькие слова Герцена о том, что жить в России и не нару-
шать законов нельзя. «Русский, какого бы звания он ни был, обходит или нарушает закон всюду,
где можно сделать безнаказанно; совершенно так же поступает и правительство». С этим созвучна
и мысль Салтыкова-Щедрина о том, что суровость российских законов смягчается необязательно-
стью их исполнения. Историк В.О. Ключевский отмечал, что русская жизнь не знает никакого
права. В то время это было общим взглядом многих творческих деятелей на окружавшую их дей-
ствительность.
Известны крайне отрицательные суждения Л.Н. Толстого о праве, который называл его
«гадким обманом властей». Так что несоблюдение законов – устойчивая российская традиция. Все
это, как пишет В.А. Кистяковский, дало повод одному из поэтов-юмористов прошлого столетия
сочинить следующие стихи, вложенные в уста К.С. Аксакова:
По причинам органическим ; .,
Мы сопссм не снабжены
Здраным смыслом юридическим,
Сим исчадьем сатаны.
Широки Натуры русские,
Нашей правды идеал
Не влезает в формы узкие
Юридических начал...
К сожалению, мы не только не избавились от этого застарелого порока, но в полной мере
унаследовали его, а во многом «обогатили». На протяжении длительного времени право в общест-
ве «реального социализма» всячески умалялось, принижалось, в нем не видели истинно демокра-
тического и общепризнанного краеугольного института, высокой социальной и культурной цен-
ности. Право, скорее, терпели как необходимое декоративное украшение, формальный атрибут,
фасад, свойственные любому «благопристойному» государству. Ведь в сталинской Конституции и
некоторых других актах были внешне вполне демократические и гуманные нормы о правах и сво-
бодах личности, гарантиях ее неприкосновенности, участия в общественных делах и т.д. Действо-
вало социальное законодательство.
Но в целом оно считалось «неполноценной и даже ущербной формой социальной регуля-
ции лишь на время и лишь в силу печальной необходимости, заимствованной у прежних эксплуа-
таторских эпох»². Это было, по сути, лицемерно-маскирующее признание права автори-
Герцен Л И Соч. Т. 7. М , 1950. С. 251.
2
Соловьев Э.10 Правовой нигилизм и гуманитарный смысл права // Квинтэссенция. Философский альманах. М., 1990. С. 164.
тарным режимом, который не очень-то ;и нуждался в нем, так как использовал в основном
волюнтаристские методы правления.
В то время не только никто не собирался возводить в стране храм законности и права, но
даже не знал, как это делается – архитекторов не было. А.Я. Вышинский, мягко говоря, не оправ-
дал таких надежд. Напротив, он создал храм беззакония и произвола.
Вместе с тем из права максимально выжимали его карательные возможности и немало
«преуспели» в этом. Командно-бюрократическая система не только не боролась с правовым ниги-
лизмом, но по-своему опиралась на него, ибо он прекрасно вписывался в эту систему. О правовом
нигилизме даже не говорили, как будто его не существовало. В этой двойственности, своеобраз-
ном политическом флирте корни рассматриваемого явления. С одной стороны, право – рудимент
