 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
не забыли, что холостяком звали совсем недавно выхолощенного барана.
Что «старая дева» — даже если она давно уже не девственница и по
современным меркам не старая — совсем недавно рассматривалась как
разновидность калеки. Здесь одиночество — это почти всегда чудовищный
комплекс неполноценности и «сдвинутая» психика. А массовое одиночество
— это самое настоящее цунами деморализации. Это абсолютно то же самое,
что выкрасть молодого араба или индуса из его семьи и поселить на всю
жизнь в Диснейленд. Худшей трагедии для человека не придумаешь.
Затем обнаружилось, что еще труднее, чем создать, — сохранить
созданную семью. На нее обрушились целых четыре джинна,
свирепствовавшие и до этого, но державшиеся в определенных рамках
вековыми традициями, нравами, обычаями. А теперь — словно выпущенных
из бутылки.
Первый джинн — стакан (0,2 литра) водки, выпитой залпом и
делающей человека на 2—3—4 часа словно помешанным, часто буйно
помешанным. Нам еще предстоит разобрать это социальное зло в особой
лекции. Раньше этот джинн сдерживался ритуалами и появлялся
преимущественно в знаменательные дни — на праздники, свадьбы,
похороны и т.п. Кроме того, пьяница боялся целой роты родственников,
кидавшихся на него в атаку, как только он начинал безобразничать. Теперь
он остался без ритуалов и родственников, один на один с женой. Раньше той
некуда было деваться — развод строго осуждался общественным мнением, а
из избы далеко не убежишь. Теперь жена стала подавать на развод: стакан
водки сделался прямо или косвенно первопричиной более чем трети
разводов, причем вообще 2/3 из них в любом случае возбуждались именно
женой. Второй джинн — мать (реже отец) жены или мужа, в комнате или
квартире которой живут супруги. Дело в том, что нормально в квартире (тем
более в комнате) может жить только одна семья — если другая не
наведалась к ней на время в гости, конечно. Патриархальная семья могла
насчитывать до двадцати и более человек, в нее могли входить бедные
родственники или даже не родственники, но это была одна семья, с единой
иерархией подчинения младшего старшему, с единым хозяйством, с единым
образом жизни. А здесь в одном помещении оказывается целых две, иногда
даже три семьи (если двое взрослых детей привели в родительский дом
своих супругов) — каждая вполне «суверенна», каждая со своим хозяйством
(правда, младшие целиком зависят от старших, как Израиль от США),
каждая со своим образом жизни, со своими взглядами на воспитание детей,
на досуг, на то, что хорошо, а что плохо. И чаще всего при первом же
серьезном конфликте начинается война родителей за любимое чадо против
чужого «пришельца». А кончается, понятно, разводом. Так и называется:
родители развели. Это тоже первопричина, по меньшей мере, четверти
разводов.
Третий джинн — анахронизм в распределении домашних обязанностей
или, точнее, самый обычный бытовой паразитизм (в подавляющем
большинстве случаев — мужа). Дело в том, что при традиционном сельском
образе жизни домашние обязанности были строго разделены на мужские и
женские. Мужчине было стыдно заниматься женскими, а женщине —
мужскими. Но современный городской образ жизни почти напрочь
уничтожил мужские домашние обязанности. А женщину вовлек в
общественное производство наравне с мужчиной. Получился на одном
