 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
переживала этап становления, продолжающийся, впрочем, по сию пору, и
прогностическая грамотность даже научных работников, не говоря уже ни о
ком другом, была близка к нулевой). Мы отдавали себе отчет в обычной
консервативности мышления ученых, делали скидку на возраст, точнее, на
«возрастную ностальгию по прошлому», столь часто встречающуюся у
людей пожилого и даже отчасти среднего возраста, к каковым относились,
разумеется, все опрашиваемые эксперты — молодых экспертов, как
известно, у нас вообще не бывает, поскольку почти все ученые до 33 лет, а в
некоторых отношениях и до 40 лет (кроме ничтожного процента успевших
защитить докторские диссертации) совершенно неоправданно относятся к
категории «молодых ученых», родственных аспирантам и студентам. Но все
же ожидали ответов, отличных от ответов обычных респондентов.
И действительно, там, где дело касалось текущих проблем,
наблюдаемых процессов настоящего, эксперты неизменно оказывались на
высоте, выгодно отличаясь от «простых» респондентов. А вот там, где речь
шла об «ином будущем», ответы тех и других были неотличимы. Тот же
рецидив презентизма и такое же категорическое неприятие любого
навязывания «иного будущего». Поначалу показалось, что неудачно
подобран состав экспертов. Его меняли на пилотаже дважды — и с тем же
результатом. Правда, обнаружилось, что если достаточно долго «вводить в
будущее» достаточно квалифицированных экспертов, то происходит их как
бы «самообучение» и они мало-помалу начинают глубже разбираться в
перспективах рассматриваемых явлений. Но, во-первых, у нас не было
времени, чтобы создавать в экспертной группе подобную атмосферу
достаточно долго. Во-вторых, даже при успехе подобного предприятия это
была бы, по существу, уже качественно иная, так сказать, искусственно
созданная нами самими экспертная группа, вовсе не отражающая
существовавший в. то время уровень и характер экспертных оценок по
рассматриваемой проблематике.
Заметим еще раз, во избежание недоразумений, что дело происходило
более 30 лет назад. С тех пор очные и заочные, индивидуальные и
коллективные опросы экспертов для целей прогнозирования стали
сравнительно обыденным явлением, прогностическая грамотность экспертов
несказанно повысилась, и сегодня, возможно, такой же опрос мог бы в
какой-то мере удасться. Но 30 лет назад опрос экспертов полностью
провалился, и мы не уверены к тому же, что даже при усложнении
опросника на должной высоте оказались бы сегодняшние эксперты, причем
вовсе не из-за недостаточного уровня своей квалификации. Заметим также,
во избежание недоразумений с Дубной, что пилотаж проводился с
московскими экспертами наивысшей авторитетности в те времена.
Как известно, отрицательный результат в научных исследованиях —
тоже своего рода положительный результат, запрещающий другим
повторять ошибку, заведомо ведущую к неудаче, и заставляющий искать
другие пути решения проблемы. В частности, наша исследовательская
группа, подключив социальных психологов, нашла удачный выход из
положения. Вместо безрезультатных «лобовых» прожективных опросов мы
прибегли к психологическим тестам, специально модифицированным для
нужд социологического исследования прогностической направленности, к
квалиметрическим оценкам полученных результатов, позволившим дать
общие трендовые оценки ожидаемых и желательных изменений в
