 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Попельского в Польше и Нины Толл в Мидлтауне (Коннектикут, США).
Данные тестирований согласованно показывают, что примерно 20% невро-
зов относятся к ноогенным.
<...>
Как известно, Маслоу ввел различение низших и высших по-
требностей, имея в виду при этом, что удовлетворение низших потребностей
является необходимым условиям для того, чтобы были удовлетворены и
высшие. К высшим потребностям он причисляет и стремление к смыслу,
называя его даже при этом “первичным человеческим побуждением”. Это
свелось, однако, к тому, что человек начинает интересоваться смыслом
жизни лишь тогда, когда жизнь у него устроена (“сначала пища, потом
мораль”). Этому, однако, противоречит то, что мы
— и не в последнюю
очередь мы, психиатры,
— имеем возможность постоянно наблюдать в
жизни: потребность и вопрос о смысле жизни возникает именно тогда, когда
человеку живется хуже некуда. Свидетельством тому являются умирающие
люди из числа наших пациентов, а также уцелевшие бывшие узники
концлагерей и лагерей для военнопленных.
Вместе с тем, разумеется, не только фрустрация низших потребностей
порождает вопрос о смысле, но и удовлетворение низших потребностей, в
частности в “обществе изобилия”. Мы не ошибемся, пожалуй, если
усмотрим в этом кажущемся противоречии подтверждение нашей гипотезы,
согласно которой стремление к смыслу представляет собой мотив
sui
generis, который несводим к другим потребностям и невыводим из них (как
это уже удалось эмпирически показать Крамбо и Махолику, а также
Кратохвилу и Плановой).
Мы встречаемся здесь с феноменом, который я считаю фун-
даментальным для понимания человека: с самотрансценденцией
человеческого существования! За этим понятием стоит тот факт, что
человеческое бытие всегда ориентировано вовне на нечто, что не является
им самим, на что-то или на кого-то: на смысл, который необходимо
осуществить, или на другого человека, к которому мы тянемся с любовью. В
служении делу или любви к другому человек осуществляет сам себя. Чем
больше он отдает себя делу, чем больше он отдает себя своему партнеру,
тем в большей степени он является человеком и тем в большей степени он
становится самим собой. Таким образом, он, по сути, может реализовать
себя лишь в той мере, в какой он забывает про себя, не обращает на себя
внимания.
Здесь необходимо упомянуть один из 90 фактов, полученных в
эмпирическом исследовании госпожи Люкас, а именно: оказалось, что среди
посетителей Пратера
— знаменитого венского парка отдыха и развлечений
— объективно измеренный уровень экзистенциальной фрустрации был
существенно выше, чем средний уровень у населения Вены (который
практически не отличается от аналогичных результатов, полученных и опуб-
ликованных американскими и японскими авторами). Другими словами, у
человека, который особенно добивается наслаждений и развлечений,
оказывается в конечном счете фрустрировано его стремление к смыслу или,
говоря словами Маслоу, его “первичные” запросы.
<...>
Вернемся теперь к экзистенциальному вакууму, к чувству отсутствия
смысла. Фрейд писал в одном из своих писем: “Когда человек задает вопрос
