 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
45
женщины. Эта различная степень легкости смены ролей не должна скрыть от нас того факта, что
даже та идентичность, которая считается неотъемлемой частью нашего «Я», приписывается
обществом. Усвоение и идентификация с расовыми ролями происходит точно так же, как и с
ролями сексуальными. Сказать «я - мужчина», значит сделать такую же заявку на роль, как если
сказать «я - полковник американской армии». Разумеется, мы хорошо осознаем, что, скажем,
родились особью мужского пола, и даже начисто лишенный чувства юмора поборник строгой
дисциплины не станет воображать, что родился с золотым орлом на пуповине. Но быть
биологическим самцом еще вовсе не значит играть ту специфическую, социально определенную
(и, конечно, социально относительную) роль, которая начинается с утверждения «я - мужчина».
Ребенку мужского пола не приходится учиться эрекции, но он должен научиться быть
агрессивным, честолюбивым, соревноваться с другими и отвергать «телячьи нежности». Однако
роль самца в нашем обществе, как и идентичность самца, требует научиться всем этим вещам.
Одной эрекции мало, иначе толпы психотерапевтов остались бы без работы.
Резюмируя вклад ролевой теории, можно сказать, что с социологической точки зрения
общество жалует нас идентичностью, поддерживает ее и трансформирует. Пример процесса
становления офицером, пожалуй, неплохо иллюстрирует то, как происходит награждение новой
идентичностью во взрослой жизни. Даже роли, составляющие наиболее фундаментальную часть
того, что психологи назвали бы личностью индивида, аналогичным образом приобретаются в
процессе социального взаимодействия, как и роли, связанные лишь с конкретными видами
взрослой деятельности. Это неоднократно подтверждали многочисленные исследования так
называемой социализации - процесса, в ходе которого ребенок учится быть активным членом
общества.
Пожалуй, наиболее глубокое теоретическое осмысление этот процесс получил в работах
Мила, который становление личности интерпретировал как одновременно и «становление собой»
и «открытие общества для себя». Ребенок обнаруживает, кто он есть, постигая, что есть
общество. Он обучается соответствующим ролям, обучается, как сказал МИД, «брать на себя
роль другого», что, между прочим, является принципиально важной социально-психологической
функцией игры, когда дети надевают на себя маски самых разных социальных ролей и в игре
открывают предписываемое ими значение. Это обучение происходит (а только так оно и может
происходить) во взаимодействии с другими людьми, будь то родители или кто-то еще, кто
воспитывает ребенка. Ребенок сначала перенимает роли vis-a-vi - тех, кого МИД называет
«значимыми другими», т.е. тех людей, которые составляют непосредственный круг общения и
чьи социальные установки оказывают решающее воздействие на формирование его
представлений о себе. Позднее ребенок обнаруживает, что роли, которые он играет, важны не
только для самых близких ему людей, но соотносятся с ожиданиями более широкого общества.
Это формирование социальной реакции более высокого уровня абстракции МИД называет
открытием «обобщенного другого». То есть того, чтобы ребенок вел себя хорошо, был
аккуратным и говорил правду, ожидает не только мать, но и общество в целом. Лишь с
появлением у ребенка абстрактной концепции общества у него может сформироваться ясное
представление о собственной личности. «Личность» и «общество» во внутреннем опыте ребенка
составляют две стороны одной медали.
Иными словами, идентичность не есть нечто «данное», идентичностью награждают в актах
социального признания. Какими мы становимся, так к нам обращаются. Та же идея выражена в
хорошо известной концепции Чарльза Кули - в концепции «зеркального Я». Это не значит,
конечно, что у индивида нет никаких врожденных характеристик, переданных ему с генами по
наследству, которым суждено раскрыться независимо от конкретного социального окружения.
Наше знание человеческой биологии пока не дает нам сколь-нибудь ясной картины в данном
вопросе. Однако мы точно знаем, что простор для социального воз действия в рамках имеющихся
генетических ограничений все- таки действительно очень велик. Даже без окончательного
решения биологических вопросов можно сказать, что быть человеком значит быть признаваемым
в качестве человека, подобно тому, как быть хорошим или плохим человеком - значит считаться
таковым. Ребенок, лишенный человеческой любви и внимания, теряет все человеческое. Ребенок,
с которым обращаются уважительно, сам начинает уважать себя. Мальчишка, которого считают
«гадким утенком», станет им; если же позже с ним будут обращаться как с внушающим страх
юным богом войны, то он будет воспринимать себя таковым и действовать соответственно, ибо
самоидентификация происходит под действием направленных извне ожиданий.
