 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
неизвестно еще, когда она его переболеет. Допустив воров к экономической власти,
номенклатура не только отдала хозяйство на поток и разграбление, но и навязала нам
хищных и темных законодателей в культуре, нравственности, даже в обыденных привычках
и языке. Агрессивный браток с золотой цепью на шее, полный комплексов и презирающий
все светлое и высокое, наступил своим тупоносым башмаком на нашу школу, литературу,
спорт, на юношеские мечты нового поколения.
Может быть, команда Горбачева и Ельцина, все эти чубайсы и черниченки, ясины и
поповы «хотели как лучше»? Может быть они, как демократы-утописты, совершили
трагическую ошибку и сегодня втайне терзаются угрызениями совести? Нет, вопрос этот
изучен, и ответ не вызывает сомнения: все последствия приватизации были точно
предсказаны специалистами, все варианты были просчитаны и в Москве, и в Вашингтоне,
вся информация была властям представлена.
Схема приватизации «по Чубайсу» готовилась в США и была за два года до этого
опробована в Польше (там это называлось «план Бальцеровича», который вызвал сильное
сопротивление и был свернут уже при Лехе Валенсе). По этой схеме изначально
предполагались всплеск коррупции, разорение государства и усиление преступного мира –
удар по всем структурам жизнеустройства.
Видный польский экономист, пpезидент Польского экономического общества и
убежденный стоpонник pыночной экономики пpофессоp Рафал Кpавчик, долго работавший в
США, писал в своей книге, на основании первого опыта приватизации в Польше:
«Пpавительство относится к своим пpедпpиятиям явно недpужелюбно, и создается
впечатление, что оно желает им всего наихудшего. Подход пpавительства к оценке
стоимости капитала, каким являются госудаpственные пpедпpиятия, указывает на желание
всячески занизить его пеpед началом пpиватизации с непонятным стpемлением показать
стpане и миpу, что стоимость польских пpедпpиятий не выше цены металлолома»358.
Планы приватизации в СССР вырабатывались тщательно, дележка заводов велась в
тайне несколько лет – потому и не было никаких склок и задержек в момент распределения.
И подставные кадры были готовы. Без шума скромный аспирант Каха Бендукидзе «купил на
ваучеры» Уралмаш, столь же скромный научный работник Березовский – Омский
нефтеперерабатывающий завод и т.д.
Сам Бендукидзе говорит откровенно. Вот его интервью газете «Файнэншл Таймс» от 15
июля 1995 г.: «Для нас приватизация была манной небесной. Она означала, что мы можем
скупить у государства на выгодных условиях то, что захотим. И мы приобрели жирный
кусок из промышленных мощностей России. Захватить „Уралмаш“ оказалось легче, чем
склад в Москве. Мы купили этот завод за тысячную долю его действительной
стоимости»359.
Скромничает «новый русский Каха» – не за тысячную долю купил, а в сорок раз
дешевле. Заплатив (кому?, интересно) за «Уралмаш» 1 миллион долларов, он получил в 1995
г. 30 млн. долл. чистой прибыли. При этом практически угробив замечательный «завод
заводов».
Следующим важным шагом в углублении коррупции властной верхушки и
огосударствлении преступного мира стала программа приватизации через залоговые
аукционы, породившая «олигархов». Дж.Стиглиц говорит об этой программе: “Наиболее
вопиющим примером плохой приватизации является программа займов под залог акций. В
1995 г. правительство, вместо того чтобы занять необходимые ему средства в Центральном
банке, обратились к частным банкам. Многие из этих банков принадлежали друзьям членов
правительства, которое выдавало им лицензии на право занятия банковским делом. В среде с
очень слабым регулированием банков эти лицензии были фактически разрешением на
эмиссию денег, чтобы давать их взаймы самим себе или своим друзьям, или государству.
По условиям займов государство давало в залог акции своих предприятий. А потом
вдруг – ах, какой сюрприз! – государство оказалось неплатежеспособным, и частные банки
оказались собственниками этих предприятий путем операции, которая может
