 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
драмы в том, что эмоции типа параноидального страха не были обузданы разумом – логикой
и расчетом. В большой мере это произошло вследствие постыдной для интеллигенции
слабости – невежества . Очень многие из ошибочных установок наша образованная публика
приняла просто потому, что мало знала и искала не достоверности, а убеждений. И речь идет
вовсе не только о ее поводырях-реформаторах, а и о массе образованных людей.
Эмсден и др. пишут в своем докладе: «Несмотря на плачевные результаты, неуклонное
следование логике шоковой терапии в России и Восточной Европе было в какой-то мере
добровольным, отражая взгляды части интеллигенции. Для многих интеллигентов стало
символом веры, что быстрая радикальная экономическая реформа абсолютно необходима,
дабы избежать обратного хода событий после очередных выборов. Тем экономистам в
бывшем Советском Союзе и Восточной Европе, которые возражали против принятых
подходов, навешивали ярлык „скрытых сталинистов“ (Эмсден, с. 67).
Заметим, что в самой РФ о катастрофическом провале реформ, ведущихся по схеме
МВФ, говорили вовсе не только «скрытые сталинисты», а и вполне либеральные
экономисты-«рыночники», по разным причинам сохранившие независимость суждений.
Н.Петраков и В.Перламутров писали в академическом журнале: «Анализ политики
правительства Гайдара-Черномырдина дает все основания полагать, что их усилиями Россия
за последние четыре года переместилась из состояния кризиса в состояние катастрофы. Взяв
на вооружение концепцию финансовой стабилизации, имеющую весьма ограниченное и
производное значение, они стали множить дестабилизирующие факторы»367.
Итак, в огромной стране совместными усилиями политиков и влиятельного
интеллектуального сообщества, при поддержке широких слоев интеллигенции искусственно
создана хозяйственная и социальная катастрофа. Казалось бы, перед российской
интеллигенцией и особенно перед научным сообществом возник очень важный в
теоретическом и еще более в практическом плане объект исследований, анализа,
размышлений и диалога. Очевидно, что обществом совершена ошибка (корыстные и
преступные соображения политиков – лишь отягощающие обстоятельства этой ошибки), но
за прошедшие десять лет никакого стремления к рефлексии по отношению к программе
реформ в среде интеллигенции не наблюдается! Гораздо больше анализом того, что
произошло в России, озабочены ученые Запада. Разве это не говорит о том, что что-то
важное сломалось в сознании нашего образованного слоя?
Дж.Стиглиц констатирует: «Россия представляет собой интереснейший объект для
изучения опустошительного ущерба, нанесенного стране путем „проведения приватизации
любой ценой“… Программа стабилизации-либерализации-приватизации, разумеется, не
была программой роста. Она была нацелена на создание предварительных условий для роста.
Вместо этого она создала предварительные условия для деградации. Не только не делались
инвестиции, но и снашивался капитал – сбережения испарились в результате инфляции,
выручка от приватизации или иностранные кредиты были растрачены. Приватизация,
сопровождаемая открытием рынка капитала, вела не к созданию богатства, а к обдиранию
активов. И это было вполне логичным» (Стиглиц, с. 81, 176).
То есть, реформаторы под аплодисменты широких слоев интеллигенции совершили
ошибки, которые можно было предсказать чисто логическим путем (и их предсказывали с
большой точностью). Это ошибки тривиальные . Чтобы их не видеть, надо было впасть в
аномальное, болезненное состояние сознания. Но надо же когда-то заняться лечением!
Были и более важные ошибки, которые не обязан рассматривать Дж.Стиглиц, но
обязана понять российская интеллигенция. Реформаторы убили хозяйственный организм , а
строения его не знают. И всякие ссылки на реформы Тэтчер, у которой якобы учился Чубайс,
на приватизацию лавочек и мастерских в Польше при Лехе Валенсе – ложь и издевательство
над здравым смыслом. Никакого подобия это не имеет промышленности СССР, которая
представляла из себя один большой комбинат. Не может врач, на руках которого из-за его
ошибки умер пациент, не задуматься о сути этой ошибки, не раскопать ее причин. Это было
бы противоестественно, противоречило бы главным нормам врачебного сознания. Но ведь
