 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
недостатка средств (информации, времени и пр.) человек привлек негодную для данного
случая теорию. Здравый смысл не настроен на выработку блестящих, оригинальных
решений, но он надежно предохраняет против наихудших решений. Вот этого нам сегодня
очень не хватает.
Когда научное мышление стало теснить и принижать здравый смысл, на его защиту
выступили философы разных направлений (например, А.Бергсон и А.Грамши). Приведу
несколько замечаний А.Бергсона, которые кажутся созвучными тому пониманию здравого
смысла, из которого я исходил в этой книге.
Он говорит перед студентами, победителями университетского конкурса, в 1895 г.:
«Повседневная жизнь требует от каждого из нас решений столь же ясных, сколь быстрых.
Всякий значимый поступок завершает собою длинную цепочку доводов и условий, а затем
раскрывается в своих следствиях, ставящих нас в такую же зависимость от него, в какой
находился он от нас. Однако обычно он не признает ни колебаний, ни промедлений; нужно
принять решение, поняв целое и не учитывая всех деталей. Тогда-то мы и взываем к
здравому смыслу, чтобы устранить сомнения и преодолеть преграду. Итак, возможно, что
здравый смысл в практической жизни – то же, что гений в науках и искусстве…
Сближаясь с инстинктом быстротой решений и непосредственностью природы,
здравый смысл противостоит ему разнообразием методов, гибкостью формы и тем ревнивым
надзором, который он над нами устанавливает, уберегая нас от интеллектуального
автоматизма. Он сходен с наукой своими поисками реального и упорством в стремлении не
отступать от фактов, но отличен от нее родом истины, которой добивается; ибо он направлен
не к универсальной истине, как наука, но к истине сегодняшнего дня…
Я вижу в здравом смысле внутреннюю энергию интеллекта, который постоянно
одолевает себя, устраняя уже готовые идеи и освобождая место новым, и с неослабевающим
вниманием следует реальности. Я вижу в нем также интеллектуальный свет от морального
горения, верность идей, сформированных чувством справедливости, наконец, выпрямленный
характером дух… Посмотрите, как решает он великие философские проблемы, и вы увидите,
что его решение социально полезно, оно проясняет формулировку сути вопроса и
благоприятствует действию. Кажется, что в спекулятивной области здравый смысл взывает к
воле, а в практической – к разуму»2.
Итак, вот главные блоки той рациональности, о которой будет идти речь: здравый
смысл, рассудок и разум в его формальном, логическом применении. Таким образом,
рациональность в нашем обсуждении будет выступать прежде всего как метод, «технология
» мышления, а не как содержание идей, позиций и установок.
В своем обзоре П.П.Гайденко излагает такую трактовку понятия рациональности,
которую развивает в своих трудах К.Хюбнер. Он выделяет четыре составляющих
рациональности: логическую, эмпирическую, оперативную и нормативную. Все они
действуют независимо от содержания. Хюбнер пишет: «Рациональность выступает всегда в
одинаковой форме, а именно: семантически – как тождественное фиксирование правил
определенного смыслового содержания (в чем бы оно ни состояло); эмпирически – как
применение всегда одинаковых правил объяснения (к чему бы они не относились);
логически-оперативно – как применение расчета (калькуляции) (как бы его ни
истолковывать); нормативно – как сведение целей и норм к другим целям и нормам (какое
бы содержание в них ни вкладывалось). Рациональность, следовательно, есть нечто
формальное . Она относится только к уже положенному содержанию»3 Примерно в этом
смысле и применяется понятие рациональности в книге.
События, способ осмысления которых обсуждается в книге, разыгрываются как драма
нашего народа. По отношению к этой драме наш народ в существенной мере оказался
расколот. Сам я не принял и не принимаю того изменения всего нашего жизнеустройства,
которое со скрипом и массовыми страданиями пытаются совершить в течение вот уже почти
двадцати лет. В книге я делаю упреки, часто резкие, той части нашего общества, прежде
всего высокообразованной части, которая поддержала это изменение (реформу). Но эти
