 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
истинную сущность женщины. Она обходит женщину, так что мы никогда не в состоянии
будем придти к тому заключению, что женщина сама по себе лишена всякой ценности.
Мадонна – создание мужчины. Нет ничего, что ей соответствовало бы в действительности.
Культ Мадонны нельзя признать нравственным, так как он закрывает глаза на
действительность, так как любящий обманывает им самого себя. Культ Мадонны, о котором
я говорю, этот культ великого художника является во всех отношениях пересозданием
женщины, которое возможно только тогда, когда мы окончательно отрешимся от
эмпирической реальности женщин. Интроекция совершается соответственно красоте тела и
потому она не может осуществить свою цель на женщине, которая резко противоречит
символу красоты.
Цель такого пересоздания женщины или потребность, в которой берет свое начало
любовь, мы уже в достаточной степени выяснили. Эта потребность является основной
причиной того, что люди тщательно закрывают уши, когда им говорят что-нибудь не в
пользу женщины. Люди охотно клянутся в женской «стыдливости», восхищаются ее
«состраданием», они склонны признать отменно нравственное явление в том, что девица
потупляет взоры. Но они никогда вместе с этой ложью не откажутся от возможности
обращаться с женщиной, как средством для целей их собственных высших подъемов, они
никогда не закроют этого пути к своему искуплению.
В этом уже заключается ответ на поставленный нами в начале этой главы вопрос,
каковы те мотивы, в силу которых люди так сильно уверовали в женскую добродетель.
Мужчина не хочет отказаться от того, чтобы превратить женщину в сосуд для его
собственном совершенства, чтобы видеть в ней эту идею вполне реализованной, ибо ему
тогда легче будет с помощью женщины, вознесенной до степени носительницы высших
ценностей, реализовать свое духовное дитя, свое лучшее «я». Недаром состояние
влюбленного носит в себе все черты сходства с состоянием творца. Им обоим свойственно
исключительное благоволение ко всему, что живет, им чуждо понимание всех мелких
конкретных ценностей, а потому они кажутся столь странными и смешными какому-нибудь
филистеру, вся реальность которого исчерпывается именно этими мелочами материальной
жизни.
Великий эротик – гений, и всякий гений в основе своей эротичен даже в том случае,
когда его любовь к ценности, т.е. к вечности, к мировому целому не сосредоточилась в
телесной оболочке какой-нибудь женщины. Отношение нашего «я» к миру, отношение
субъекта к объекту уже является в некоторой степени повторением, в более высокой и
широкой сфере, отношения мужчины к женщине, или, вернее, последний есть частный
случай первого. Подобно тому, как комплекс ощущений превращается в объект, но при
содействии субъекта и из последнего точно так же женщина опыта, как реальное существо,
уничтожается женщиной эротики. Жажда познания есть мечтательная любовь к вещам, в
которых человек всегда и вечно находит только самого себя. Совершенно то же и с любовью.
Человек любящий впервые создает предмет своей любви, в тесном смысле слова, и
открывает в нем всегда свою собственную глубочайшую сущность. Так превращается
любовь в параболу для любящего: она стоит в фокусе параболы, сопряженном с
бесконечностью…
Спрашивается, кому знакома подобная любовь: известно ли только мужчине
сверхполовое отношение, или женщина также способна к высшей любви. Попытаемся
как-нибудь в сфере опыта найти ответ на этот вопрос, независимо от всех найденных
положений и даже вне их влияния. Опыт же самым недвусмысленным образом показывает,
что Ж (оставим в стороне одно кажущееся исключение) только сексуальна. Женщины хотят
или полового акта, или ребенка (во всяком случае, они хотят выйти замуж). «Любовная
лирика» современных женщин не только лишена всякой эротики, но она в высшей степени
чувственна. Всего только короткое время прошло с тех пор, как женщины решили выступать
с подобными произведениями, но они уже успели в этой сфере проявить такую смелость, на
которую еще не дерзал ни один мужнина до них. Их произведения вполне могут
