 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
горечью и отвращением бежит от того места, где сводничество и разврат распустили свои
сети? Можно ли говорить серьезно обо всем этом, когда женщина очень часто отказывается
от личной половой жизни, гораздо чаще, чем это делают мужчины, когда у многих из них
этот акт вызывает одно только чувство омерзения?
Вполне очевидно, что все перечисленные антиномии ставят перед нами один и тот же
вопрос, от решения которого вполне зависят окончательные результаты нашем исследования
о женщине. Далее совершенно понятно, что если хотя бы одна только женщина оказалась бы
по внутренней природе своей асексуальной или стоящей в действительном отношении к идее
нравственности, самоценности, то все положения, высказанные нами в этой книге о
женщинах, безнадежно потеряли бы всеобщую применимость свою в качестве психической
характеристики женского пола. И этим самым мы окончательно одним ударом потеряли бы
всю позицию, занятую нами в этой книге. Все приведенные выше явления, будто бы
противоречащие нашим выводам, должны быть основательно исследованы и
удовлетворительным образом разъяснены. Следует далее показать, что основа всех этих
явлений, вызывающих самые разноречивые и двусмысленные толкования, кроется в
существе той женской природы, которая была прослежена здесь во всех ее проявлениях.
Чтобы постичь природу этих обманчивых противоречий, стоит только подумать о том,
насколько легче женщины поддаются влиянию со стороны других людей, насколько сильно
они подвержены даже влиянию впечатлений. Эта чрезвычайная восприимчивость всего
чужого, эта легкость перенимания чужих взглядов еще недостаточно оценена в нашей книге.
Ж прилаживается к М в той же степени, как футляр к драгоценностям. Его взгляды
становятся ее взглядами, его симпатии – ее симпатиями, его антипатии – ее антипатиями.
Каждое слово его становится для нее событием, причем тем более значительным, чем
сильнее он действует на нее в половом смысле– В этом влиянии со стороны мужчины
женщина не видит некоторого уклонения от линии своего собственного развития, она не
противится ему, как постороннему вмешательству, она не стремится освободиться от него,
как от непрошенного вторжения в ее внутреннюю духовную жизнь, она не стыдится быть
рецептивной. Совершенно напротив: она чувствует себя счастливой при одной мысли, что
она может быть такой. Она требует от мужчины, чтобы он заставил ее рециптировать и в
духовной области. Она всегда охотно примыкает к кому-нибудь и ее ожидание мужчины
есть ожидание того момента, когда она может стать совершенно пассивной.
Женщины перенимают все свои мысли и взгляды не от одного только любимого
мужчины (от нет – охотнее всего), они перенимают их от отца и матери, дяди и тети, братьев
и сестер, близких родственников и далеких знакомых. Женщина рада, когда кто-нибудь
создает в ней определенный взгляд. Взрослые, замужние женщины, словно маленькие дети,
подражают друг другу во всем, будто бы это так и должно быть.
Начиная с туалета, прически, осанки, вызывающей внимание, и кончая магазинами, в
которых они покупают, и рецептами, по которым они готовят пищу – все служит для них
предметом подражания. В таком стремлении копировать друг друга они остаются далеки от
чувства, что нарушают какие-то обязанности по отношению к себе. Это чувство имело бы
место только в том случае, если бы они обладали известной индивидуальностью, которая
подчиняется исключительно своим собственным законам. Теоретическое содержание
женского мышления и женской деятельности всецело покоится на традиции и усвоении
взглядов других людей. Женщина ревностно перенимает эти взгляды и достаточно
придерживается их, так как самостоятельного убеждения, основанного на объективном
наблюдении вещей, она не в состоянии приобрести, а потому и не может оставить его при
изменившейся точке зрения. Она никогда не подымается над своей мыслью. Она хочет,
чтобы ей было поднесено готовое мнение, за которое цепко ухватывается. Вот почему
женщины особенно возмущаются, когда люди нарушают установленные порядки и обычаи,
каково бы ни было содержание этих институтов. Я хочу поделиться одним примером, взятым
у Герберта Спенсера. Этот пример особенно забавен в сопоставлении с женским движением.
Как у многих индейских племен Северной и Южной Америки, так и у дакотов мужчины
