 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
до полной неопределенности. Это обратное движение – ничто иное, как процесс забывания.
Обычно он растягивается на довольно значительное время, и лишь случайно можно заметить
отдельные точки на его пути. Даже прекрасно сооруженные улицы тотчас разрушаются, если
не заботятся о их «восстановлении», и подобно тому, как из юношеского «предмыслия»
развивается интенсивная блещущая «мысль», так и от нее происходит переход к старческому
«послемыслию»; как брошенная лесная дорога зарастает справа и слева травой и
кустарником, так стирается день за днем и ясный отпечаток мысли о каком-нибудь явлении,
уже не служащим для нас предметом мышления. Один из моих друзей открыл отсюда и
обосновал самонаблюдением следующее практическое правило: кто хочет что-нибудь
изучить, будь то музыкальный отрывок или отдел из истории философии тот не должен
посвящать себя усвоению этой работы без перерывов. Ему нужно будет повторять отдельные
части данного материала по несколько раз. Вопрос в том, как велики должны быть перерывы
для более целесообразного усвоения? Выяснилось – и это должно иметь общее значение, что
повторение следует возобновить, когда не окончательно еще иссяк интерес к работе, когда
наполовину владеют еще своим сознательным мышлением. А когда предмет уже достаточно
исчез из памяти, так что он не интересует нас, не возбуждает ни любопытства, ни
любознательности, тогда результаты первого усвоения стираются, и вторичное изучение их
не усиливает: здесь приходится сделать вновь значительную долю работы просветления.
Весьма возможно, что в смысле учения Зигмунда Экснера о «проникновении», вполне
соответствущему весьма популярному взгляду о совершенно параллельном этому процессу
просветления, следует принять, что нервные сосуды должны быть чувствительны в своих
фибрах, если дело коснется раздражения посредством аффекта (безразлично от того, будет
ли последний существовать долю или часто повторяться). Весьма понятно и то, что в случае
заболевания результат этого «проникновения» будет совершенно обратным. На этом-то
основании морфологические элементы строения, происшедшие благодаря вышесказанному,
атрофируются в отдельных клетках из-за недостаточного их применения. Авенариус в своей
теории принимает для объяснения всех этих родственных явлений различия между
«отделкой» и «расчленением» в процессах мозга (в независимых уклонениях от системы С).
Той же теорией объясняются очень просто и дословно свойства влияния зависимого
(психического) ряда явлений на независимый (физический), т.е. его способность влиять на
вопрос психофизического сопоставления. Поэтому и выражения «отделанный» и
«расчлененный» употребляются для описания степени разницы отдельных психических
данных, в которых они и употребляются для этой цели. Необходимо проследить процесс
«просветления» во всем его течении для того, чтобы изучить объем и внутреннее содержание
нового понятия. Однако для последующего важна лишь первоначальная стадия, исходный
пункт «просветления». В том внутреннем содержании, через которое проходит процесс
просветления, т.е., так сказать, в первый момент его проявления, еще не ощущается разница,
по Авенариусу «элемента» от «характера».
Однако всякий, принимающий подобное деление для всех явлений развивающейся
психики, обязательно должен ввести новое название для выражения внутреннего содержаний
той стадии, где такая двойственность еще не различается. И вот мы, не считаясь со всеми
требованиями, выходящими из рамок этой работы, предлагаем здесь слово «генида» для
выражения физических данных в первобытно-детском состоянии (от греч. слова hen, так как
восприятие и чувство не позволяют ощутить в себе двойственности, в виде двух
аналитических моментов абстракции).
Необходимо рассматривать абсолютную гениду в качестве ограничивающего понятия.
Конечно, при этом невозможно точно и быстро решить, сколько раз настоящие психические
переживания достигают в взрослом человеке степени индифферентности. Впрочем, теория
сама по себе и не касается этого. Вообще можно назвать именем «гениды» то весьма
различное у различных людей, что происходит при разговоре. Конечно, тут имеется в виду
нечто совершенно определенное. Например, если кто-нибудь замечает что-либо и это
«что-либо» испарилось так, что его невозможно восстановить. Однако позднее нечто из
