 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Он – не пестрая мозаика, не искусственное соединение конечного числа химических
элементов. Не в этой мысли заключался истинный смысл исследования IV главы о
внутреннем духовном родстве с большим количеством людей и вещей. Гений – все. В нашем
«я» при помощи его все психические явления приобретают самую тесную связь между
собой. Эта связь является результатом непосредственного переживания, а не вносится в наш
духовный мир упорными усилиями науки, что последняя совершает по отношению к вещам
внешнего мира. Здесь целое существует раньше составных частей своих. Так гений, в
котором «я» есть все, охватывает своим взором природу и жизнь всех существ, как нечто
целое, замечает все соединения и связи и создает знание, которое составлено не из
отдельных частей. Потому гениальный человек не может быть психологом эмпиристом,
который главное внимание свое сосредоточивает на деталях и в поте лица своего старается
спаять их при помощи ассоциаций, проводящих путей и т.д. В одинаковой степени он не
может быть исключительно физиком, для которого мир является соединением атомов и
молекул.
Из идеи целого, в которой непрестанно вращается гений, он постигает смысл
отдельных частей. Сообразно этой идее, он оценивает все, лежащее в нем и вне его. Только
поэтому все это, является не функцией времени, а представляет собою выражение великой,
вечной мысли. Гениальный человек является потому и глубоким человеком и только
глубокий человек – гениальным. Потому его мнение более веско, чем мнение всех прочих.
Он творит из своего «я», как целого, включающего в себе всю вселенную, в то время как
другие едва ли когда-нибудь приходят к сознанию своего истинного «я». Поэтому каждая
вещь исполнена для него глубокого смысла. Она имеет для него определенное значение, он
видит в ней всегда символ. Дыхание для него – больше, чем простой обмен газов через
тончайшие стенки капилляров крови, лазурь неба больше, чем частично поляризованный,
рассеиваемый туманностями атмосферы солнечный свет, змеи больше, чем безногие
рептилии, лишенные плечевого пояса и конечностей. Если собрать вместе все когда-либо
совершенные открытия в области науки и приписать их изобретательности и уму одного
только человека, если все, созданное в области науки такими людьми, как Архимед и
Лагранж, Иоганн Мюллер и Карл Эрнст фон Берг, Ньютон и Лаплас, Конрад Шпренгель и
Кювье, Фукидид и Нибур, Фридрих Август Вольф и Франц Бопп, если, повторяем, все это
рассматривать как результат деятельности непродолжительной жизни одного человека, то и
тогда этот человек не заслужил бы звания гения.
Мы должны еще более углубиться в самую сущность предмета. Человек науки берет
вещи так, как они представляются нашему чувственному восприятию, гений же берет из них
то, что они собою представляют. Для него море и горы, свет и тьма, весна и осень, кипарис и
пальма, голубь и лебедь – символы. Он не только чувствует, он видит в них нечто более
глубокое. Для него полет валькирий не простое течение воздуха, ослепительные огненные
эффекты, не простой процесс окисления. И все это понятно, поскольку речь идет о гение, так
как внешний мир связан у него богатыми и прочными узами с внутренним миром, более
того, внешний мир является частным, специальным случаем внутреннего. Мир и «я» для
него тождественно, а потому ему не приходится отдельные части своего опыта соединять
воедино по определенным правилам и законам. Даже величайший универсал громоздит
только одну специальность на другую, не образуя ничего дельного. А потому великий
ученый занимает свое место позади великого художника или великого философа.
Беспредельности вселенной соответствует бесконечность в собственной груди у гения.
Его внутренний мир включает в себя хаос и космос. Все частности и все общее, все
многообразие и всякое единство. Если этими определениями мы гораздо больше сказали о
гениальности, чем о сущности гениального творчества, если состояние художественного
экстаза, философской концепции, религиозного просветления осталось столь же загадочным,
как и раньше, и, если, таким образом, мы выяснили условия, а не сам процесс гениального
творчества, то для большей полноты необходимо выяснить следующее определение
гениальности:
