 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
вопрос, как семейные неурядицы воздействуют на детей. Каммингз (Cummings, 1987) провел эксперимент,
в котором специально изучалось воздействие наблюдения агрессии на агрессивность детей в дальнейшем.
Дошкольники прослушивали запись, как две взрослые женщины обмениваются нежными или гневными
репликами. После прослушивания гневных словесных выпадов в общении детей с приятелями было
зарегистрировано больше проявлений вербальной агрессии, чем после прослушивания нежных разговоров.
Другие эксперименты выявили, что реакцией детей, ставших свидетелями неразрешенных конфликтов,
было крайнее раздражение и огорчение (Cummings, Vogel, Cummings & El-Sheikh, 1989). Дети из семей, где
физическая агрессия родителей по отношению друг к другу не редкость, острее реагируют на гневные
интонации, появляющиеся в общении их матери и другого взрослого, чем дети из семей без супружеских
неурядиц (Cummings, Pellegrini, Notarius & Cummings, 1989).
Итак, лабораторные и полевые эксперименты приводят к одному и тому же выводу: дети, наблюдающие
агрессию у взрослых, склонны вести себя во взаимоотношениях с окружающими агрессивно.
108
Став жертвой насилия
Жертвы агрессии видят результаты насилия «крупным планом», они, так сказать, сидят в первом ряду.
Существуют убедительные свидетельства того, что такое столкновение «лицом к лицу» с агрессией
увеличивает вероятность агрессивных действий со стороны пострадавшего. Подтверждениями того, что
жертвы сами начинают моделировать агрессивное поведение, являются результаты экспериментов,
изучающих механизм передачи агрессивного поведения и установок из поколения в поколение внутри
одной семьи, и наблюдение за взаимоотношениями сверстников.
Исследования «цикла насилия» в семьях выявили, что у драчливых родителей часто бывают драчливые
дети (Steinmetz, 1977). Джеллес (Gelles, 1987) обнаружил, что люди, которые в родительской семье
подвергались насилию, относительно чаще проявляют агрессивность по отношению к членам собственной
семьи. Он предположил, что воспитание с применением насилия способствует одобрению насилия и
обучает «как бить, чем бить, и каким должно быть столкновение». Подобные результаты были получены и в
экспериментах, целью которых было сравнение поведения детей, пострадавших и не пострадавших от
родительской жестокости (George & Main, 1979; Trickett & Kuczynski, 1986; Widom, 1989). Джордж и Мэн
(George & Main, 1979) обнаружили, что малыши, которых ругают, более склонны к агрессии как по
отношению к сверстникам, так и по отношению к воспитателям.
Зайди, Кнутсон и Мем (Zaidi, Knutson & Mehm, 1989) сообщили, что студенты, которые подвергались в
семье суровым физическим наказаниям, приветствуют «потенциально жесткие физические
дисциплинарные меры», в отличие от студентов, которых в детстве наказывали сравнительно мягко. Во
втором эксперименте исследователи обнаружили на выборке испытуемых, которые имели детей,
аналогичное распределение. Другими словами, родители, которые в детстве подвергались суровым
физическим наказаниям, были более склонны к физической жестокости против своих детей. Вдобавок, как
еще одно свидетельство наследования агрессии, дети страдавших от жестокости родителей обнаруживали
сравнительно больше агрессивных и антисоциальных характеристик.
И в школе, становясь жертвами агрессии, дети усваивают аналогичные уроки. Яркий тому пример получен
в результате эксперимента Паттерсона, Литтмана и Бриккера (Patterson, Littman & Bricker, 1967),
обнаруживших, что учащиеся подготовительной школы, которые в начале учебного года стали жертвами
агрессии со стороны сверстников, к концу года сами зачастую становились агрессивными. Тем не менее не
все жертвы агрессии усваивают подобные уроки. Те, кто чаще подвергался нападениям и успешно защищал
себя с помощью агрессивных контратак, как раз и были детьми, наиболее склонными нападать на других
детей. Вывод о том, что лишь некоторые жертвы насилия копируют агрессивное поведение, от которого
они пострадали, согласуется с результатами других экспериментов, в которых исследовалось поведение
жертв агрессии со стороны сверстников. Перри, Кузель и Перри (Perry, Kusel & Perry, 1988) в своем
