 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Итак, индивидуальная психология твердо стоит на том, что она считает правильным,
справедливым только то, что полезно для общества. Она осознает, что каждое отступление от
социального стандарта есть нарушение права, приводящее к конфликту с объективными законами
и объективными потребностями существующей жизни. Это столкновение с объективностью
заставляет совершающего проступок индивида прочувствовать ощущение собственной
никчемности и с большей силой проявляется в возмездии тех, кто чувствует себя обиженным.
Наконец, стоит отметить, что отступление от социального стандарта разрушает общественный
идеал, который каждый из нас, сознательно или безотчетно, хранит в себе.
Используя в качестве теста развитости личности жесткий акцент на его социальную
направленность, индивидуальная психология легко может понять и проследить образ жизни
любого ребенка. Поскольку при столкновении с жизненной проблемой ребенок тотчас проявит,
как если бы он находился в роли испытуемого, насколько он правильно воспитан. Другими
словами, продемонстрирует наличие у него социального чувства, мужества, сознательности и
вообще полезной цели. Затем мы постараемся найти форму и ритм его стремления наверх, степень
его чувства неполноценности, силу его социального сознания. Все это тесно связано и
взаимообусловлено, создавая тем самым органичную и неразрывную целостность, прочную до тех
пор, пока не обнаружится ошибка в ее конструкции и не будет осуществлено ее устранение.
ГЛАВА 2. ЕДИНСТВО ЛИЧНОСТИ
Психологическая жизнь ребенка удивительная вещь, поражающая всякий раз, когда с нею
сталкиваешься. Но самым интересным во всем этом, вероятно, является то, что для того, чтобы
понять какой-то эпизод биографии ребенка, нужно развернуть весь свиток его жизни. Каждое
действие ребенка способно отразить в целом как его жизненный путь, так и личность, и поэтому
трудно понять его поведение без осмысления этой скрытой подоплеки прошедшей жизни. Это
явление мы и называем единством личности. Развитие этого единства — соединение
поведенческих актов и их экспрессии в единое целое — начинается в очень раннем возрасте.
Требования, предъявляемые жизнью, вынуждают ребенка реагировать унифицировано, и этот
способ реакции на различные ситуации не только формирует характер ребенка, но и
индивидуализирует каждое из его действий, отличая их от сходных поступков других детей.
Этот феномен единства личности, как правило, не рассматривается большинством
психологических школ, и если уж не совсем игнорируется, то не вызывает у них должного
внимания. В результате в психологической теории и психиатрической практике часто случается,
что какой-либо неожиданный жест или выражение рассматривается обособленно, как нечто
автономное. Иногда такое проявление называют сложным и предполагают, что его можно
отделить от остальной деятельности индивида. Однако такая процедура сравнима с вычленением
одной ноты из мелодического ряда, чтобы попытаться понять значение этой ноты отдельно от всей
цепочки нот, составляющих мелодию. Такой прием некорректен, но, к сожалению, широко
распространен.
Индивидуальная психология вынуждена занять противоборствующую позицию по
отношению к этому широко распространенному заблуждению, которое является особенно
вредным, если дело касается воспитания детей. В этой связи подобная ошибка ярко проявляется в
теории наказания. Что обычно происходит, когда ребенок совершает нечто, за что должен быть
наказан? Верно, что в определенной степени принимается во внимание общее впечатление,
производимое личностными качествами ребенка. Но гораздо чаще это является вредным, чем
полезным, так как в случае частого повторения ошибки учитель или родитель склонны подходить
к ребенку с предубеждением, считая его неисправимым. Верно также то, что на основании общего
впечатления мы часто принимаем менее суровые меры к проступкам ребенка, чье поведение в
других случаях вполне хорошее.
Тем не менее, ни в одном из этих случаев мы не затрагиваем корня проблемы, как нам
следовало бы, опираясь на понимание единства личности ребенка. Это то же самое, что и попытка
понять значение нескольких отдельных нот, вырванных из контекста целой мелодии.
Когда мы спрашиваем у ребенка, почему он ленив, мы не можем ожидать от него того, что
он знает основную связь, которую нам важно выяснить. Мы также не можем ожидать того, что он
скажет нам, почему он лжет. Уже несколько тысячелетий повторяется изречение Сократа, так
глубоко понимавшего человеческую природу: «Как трудно познать самого себя!» Так по какому
же праву тогда мы требуем от ребенка, чтобы он дал ответы на такие сложные вопросы, разрешить
которые трудно даже психологу. Умение истолковать всю значимость конкретной реакции
ребенка предполагает наличие метода для понимания всей его личности. Это не означает описание
того, что он делает и как поступает, а включает в себя понимание отношения ребенка к тем
задачам, что стоят перед ним.
Следующий пример показывает, как важно для нас знать всю историю жизни ребенка.
Мальчик тринадцати лет был старшим из двух детей в семье. В течение пяти лет он был
единственным ребенком и был вполне счастлив. Затем родилась сестричка. До этого все, кто
