 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Вопрос, который задает себе Йоханнес после заключительных перипетий истории, когда
Корделия ему отдается — бросается в его объятия, а он немедленно бросает ее, — звучит так:
"Остался ли я в своих отношениях к Корнелии верен священным обязательствам моего пак-
та? — Да, т.е. обязательствам моего союза с эстетикой. Моя сила в том и заключается, что я
постоянно остаюсь верен идее... Не переступил ли я хоть раз во все это время законов
интересного? — Ни разу" (с.213—214). Ибо просто соблазнять, и больше ничего, интересно
только в первой степени — здесь же речь идет об интересном во второй степени. Это
возведение в степень, эта потенциализация — тайна эстетики. Только интересное интерес-
ного обладает эстетической силой соблазна.
Трудами обольстителя природные прелести девушки так или иначе доводятся до чистой
видимости, зажигаются блеском и сверкают в чистой видимости, т.е. в сфере соблазна, — и
там уничтожаются. Ведь в большинстве своем вещи, увы, обладают смыслом и глубиной, но
лишь некоторые достигают видимости — и лишь они одни абсолютно обольстительны.
Обольщение состоит в динамике преображения вещей в чистую видимость.
Вот почему обольщение увенчивается мифом, в умопомрачении видимостей — за
мгновения до того, как исполнится в реальности. "Все рисует мне чудную картину,
рассказывает волшебную сказку. Я сам станов-
206
