 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
ном правилом, — самый случаи возникает лишь при наличии такого правила, причем правило
вовсе не означает ограничения свободы по сравнению с "тотальным" случаем, но есть не что
иное, как способ проявления игры.
Нас уверяют, что где "больше" случая, там и игры больше. Но это означает представлять
себе то и другое как "свободу" нанизывания знаковых цепочек, имманетный дрейф,
"отвязность", перманентное расторжение порядков и последовательностей, нерегламентиро-
ванную импровизацию желания — как род даймона или злого духа, который дует, где хочет,
— вдувая то малость случая, то лошадиную дозу становления, противостоящего
регламентированной экономии мира.
Но ведь это нелепо: становления не может быть больше или меньше. Не может быть ни
дозы становления, ни сверхдозы. Мир либо включен в цикл становления и тогда уж остается
в нем ежесекундно, либо нет. Как бы то ни было, нет никакого смысла "принимать сторону"
становления — или случая, если уж на то пошло, или желания, коль скоро оно существует как
таковое: выбирать тут вообще не приходится. "Принимать сторону первичных процессов —
это все еще эффект процессов вторичных" (Лиотар).
Сама идея какого-то ускорения, усиления, наращивания ифы и случая, словно речь идет о
концентрации кислоты в химическом растворе, идея экспоненциального роста становления
означает не что иное, как пре-
253
