 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
бытийственного субъекта. На этом пути приходят к безвыходной трагедии
познания. Познание совершается в какой-то внебытийственной сфере. Старая
наивно-реалистическая теория познания была не лучше, потому что она
некритически принимала объективацию за самое бытие, за первореальность. Но
после критики познания, после дела Канта, теория познания должна перейти в
следующую стадию и признать, что познание есть познание бытия бытием, что
познающий субъект сам есть бытие, а не только противостоит бытию, как
своему объекту. Это и значит признать субъект экзистенциальным. И эта его
экзистенциальность есть один из путей к раскрытию тайны бытия, как
существования. Это значит, что познание не противостоит бытию, а
совершается внутри бытия и с бытием, оно есть просветление бытия. Идея
"просвещения" (просветления) - верная идея, но она была вульгаризирована и
искажена в XVIII веке. Акт познания есть экзистенциальный акт. Бытие
остается отвлеченным определением. Существование же конкретно, Гегель
чувствовал потребность перейти от бытия, которое в своей абстрактности равно
небытию, к конкретному бытию, к существованию, которое у него есть
единство бытия и небытия. Единство бытия и небытия он называет
Dasein
45[45][23]
. Это имеет смысл иной, чем у Гейдеггера. Но все-таки перед
Гегелем стояла проблема конкретного познания, и он пытался вырваться из
противоположения субъекта и объекта. Он утверждал онтологический характер
логики. Как возможно соотношение между субъектом и объектом, если субъект
стоит вне бытия, а бытие для него объект? Это основная проблема. Ее пытались
решить, утверждая тождество мышления и бытия, субъекта и объекта. Этим
возвращается мышлению, субъекту онтологическое достоинство. Но что такое
познание, не решается. Мало сказать, что мышление есть бытие, нужно еще
сказать, что означает мышление внутри бытия, нужно определить, является ли
познание творческим актом в бытии, т. е. самовозгорением света в бытии,
переходом от тьмы к свету. Познание не только проливает свет на бытие, не
только есть свет о бытии, но оно есть свет в бытии, внутри бытия. А это значит,
что не бытие имманентно познанию, а познание имманентно бытию
46[46][24]
.
Предположение о тождестве бытия и мышления не считается с
иррациональностью бытия, оно имеет дело с рационализированным уже
бытием. Но в бытии есть темная основа. Мышление не тождественно с этой
темной основой, оно должно осветить ее, познание должно породить в ней свет.
Мое познание стоит перед темной бездной в бытии, но само оно должно быть
светлым и ясным. Познание имманентно бытию, но оно есть происходящее
внутри бытия и с бытием трансцендирование, прорыв в большую глубину и за
пределы всякой данности. Познание что-то прибавляет, а не отражает. За
всяким данным бытием есть бытие более глубокое. Переход к более глубокому
бытию есть трансцендирование. Понятие трансцендентного, статическое и
мертвое, нужно заменить трансцендированием. Зиммель верно говорит о
трансцендировании, как свойстве жизни
47[47][25]
. Интенциональность сознания у
Гуссерля может быть истолкована, как трансцендирование субъекта. Но
познание, как бытие, как совершающееся в бытии и с бытием, как
трансцендирование бытия в бытии совершающееся, возможно лишь в том
случае, если познающий субъект будет экзистенциальным, если его познание
будет погружением в тайну существования, в глубину бытия, а не отражением
бытия объективированного. Причастность познающего к существованию
45[45][23]
См. Hegel "Encyclopaedic der philosophischen Wissenschaften". Erster Teil. Die Wissenschaft der Logik.
Die Lehre vom Sein*.
46[46][24]
К аналогичному результату приходит и И. Гартман.
47[47][25]
См. его "Lebensanschauung".
