 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
рассматриваю человека, как простое средство для достижения цели, и каким образом я вижу
в нем самоцель? В первом случае я вижу в человеке одно из звеньев непрерывной цепи
обстоятельств, связанных с моими собственными действиями; во втором случае я стараюсь
познать и постичь человека. Уважение к ближнему начинается тогда, когда мы интересуемся
им, когда мы обдумываем его поступки и судьбу с тем, чтобы постичь их, чтобы понять его
самого. Кто, подавляя в себе самолюбие и чувство обиды по поводу мелких раздражении,
вызванных поступками ближнего, старается понять его, тот поистине бескорыстный человек.
Его образ действий морален, так как он подавляет в себе самом сильном врага, стоящего на
пути понимания своего ближнего: себялюбие.
Как поступает в этом отношении гениальный человек? Он, который понимает
наибольшее число людей, так как по природе своей универсальнее всех, который стоит в
самых близких отношениях к мировому целому и страстно жаждет объективного познания
его, он – поступает нравственно со своим ближним, как никто другой. Действительно, никто
не думает так много и интенсивно о других людях (даже в том случае, если он видел их один
только раз), никто не дает себе столько труда понять их, усвоить их содержание, как он.
Имея за собой прошлое, через которое непрерывно проходит его собственное «я», он
естественно задумается над их прошлым, над тем, что происходило в их жизни до того
момента, когда он их узнал. Стараясь понять их, он одновременно удовлетворяет самому
могучему стремлению своей собственной души: достижению ясного и правдивого
понимания своею «я». Здесь обнаруживается тот факт, что люди являются членами одного
умопостигаемого мира, в котором нет оригинального эгоизма или альтруизма. Этим
объясняется то странное явление, что великие люди чувствуют живую, содержательную
близость не только к своим ближним, но и к историческим личностям, жившим задолго до
них. Вот почему великий художник ярче и интенсивнее схватит все черты исторической
личности, чем представитель исторической науки. Нет великого человека, который
безразлично бы относился к Наполеону, Платону или Магомету. Таким образом, он
проявляет уважение и преклонение к личностям, жившим до него. Человек, вращающийся
среди художников иногда самым неожиданным образом находит свое изображение в картине
своего приятеля. Это его задевает, и не без основания. Далее раздаются голоса, обвиняющие
поэтов в том, что все люди для них одна только модель. Можно понять неудобство такого
положения. Но надо быть справедливым и признать, что они подобными поступками еще не
совершают преступления, так как мало считаются с мелочностью людей. Своим
изображением, свободным от всякой рефлексии, пересозданием мира посредством искусства,
художник проявляет по отношению к человеку творческий акт понимания; более низшего
отношения между людьми не бывает.
Этим мы лучше поймем глубоко справедливое выражение Паскаля о том, что чем
человек выше, тем больше требований он предъявляет к своему пониманию чужих мыслей.
Бездарности все кажется ясным, она даже не чувствует, что в данной мысли
заключается нечто такое, чего она далеко еще не поняла, что ей остается чуждым самый дух
какого-нибудь художественного произведения или философской системы. Она в лучшем
случае усваивает определенное отношение к вещам, но не поднимается своей мыслью к
самому творцу. Эта мысль находится в самой тесной связи с дальнейшим.
Гениальный человек, который занимает высшую ступень сознательности, не спешит
связать прочитанное со своим собственным мнением. Более податливый ум, наоборот,
смешивает самые разнообразные вещи в одну кучу.
Гениальный человек – это тот, который достиг ясного сознания своего «я», а потому он
наиболее удачно отмечает все тончайшие различия между собой и другими людьми. Потому
он так отчетливо схватывает это «я» другого человека, которое еще настолько слабо
определилось, что осталась еще неясным для самого носителя этого я». Человек, который,
как в себе, так и в другом человеке, видит монаду, «я», особый мировой центр, особую
форму чувствования и мышления, особое прошлое, только он будет особенно далек от мысли
воспользоваться другим человеком, как средством для осуществления какой-либо цели, он,
