 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
являются различными. Они никогда не повторяются в той форме, и каждый последующий
период представляет собою, так сказать, высшую фазу в сравнении с прошедшим. Нет двух
моментов индивидуальной жизни, которые были бы совершенно похожи друг на друга.
Между позднейшими и прежними периодами существует только то же соответствие, что и
между гомологичными пунктами высшего и низшего оборота спирали. Отсюда совершенно
понятно, что многие выдающиеся люди еще в юности намечают себе план своего
произведения, затем готовая таким образом мысль остается долгое время в течение зрелого
возраста без разработки и только в глубокой старости снова приступают к осуществлению
раз задуманного плана: это все различные периоды, по очереди выступающие в их жизни,
исполненные самого разнообразном содержания. Эти периоды существуют у всех людей с
различной степенью интенсивности, с различной «амплитудой?» Так как гений вмещает в
себе с ослепительной яркостью большинство людей, то «амплитуда» каждого периода будет
находиться в полнейшем соответствии с богатством духовного содержания человека.
Поэтому даровитые люди еще в детстве нередко слышат от своих воспитателей упрек в том,
что они «из одной крайности впадают в другую». Словно они делают это из собственного
удовольствия! Именно у выдающихся людей подобные переходы носят характер ярко
выраженного критического переживания. Гете как-то говорил о «повторной зрелости» у
художников. Его мысль неразрывно связана с нашей темой.
Именно периодичность гения с его резкими переходами способна объяснить нам,
почему у него годы величайшей продуктивности сменяются годами полнейшего бесплодия,
годами, когда он ни во что себя не ставит. Больше того, когда он склонен психологически (не
логически) превознести любого человека над собою: так как его мучает воспоминание о
творческом периоде, а в особенности, какими свободными в сравнении с ним кажутся ему
люди, лишенные этих мук! Насколько порыв восхищения сильнее у гения, чем у среднего
человека, настолько беспощаднее его подавленность. У каждого выдающегося человека
существуют подобные более или менее продолжительные периоды, исполненные
ужасающего отчаяния в самом себе, бесконечных мыслей о самоубийстве. Он не относится
безучастно к окружающей жизни: многие предметы возбуждают его внимание и интерес.
Они несомненно явятся предметом будущей жатвы, но непосредственно не влекут к
творчеству и не манят могучими, ослепительными тонами, как в периоды продуктивной
деятельности. Словом нет бури. Это времена, когда гений, продолжающий все-таки свое
творчество, неизменно слышит: «Как он пал! – „Как он выдохся!“ – „Как он повторяется!“ и
т.д.
Не только само по себе творчество, но и другие качества гения, а также материал, над
которым он работает, дух – исходный пункт его творчества, – все это подвержено смене и
резкой периодичности. Временами он более расположен к рефлексиям и научной
деятельности, а временами к художественному творчеству (Гете), то его внимание
сосредоточено на культуре и истории человечества, то оно снова возвращается к природе
(сравните «Несовременные размышления» и «Заратустру» Ницше) Он то мистичен, то
наивен (примеры этого дали нам в новейшее время Морис Метерлинк и Бьернсон). Да, до
такой степени велика в выдающихся людях «амплитуда» периодов, когда раскрываются
многообразные стороны их существа, когда в их духовном «я» последовательно проходит с
интенсивной яркостью целый ряд людей, что периодичность эта находит свое выражение и
внешним образом. Этим я объясняю то весьма странное явление, что у людей одаренных
выражение лица гораздо чаще меняется, чем у посредственности, что в различные моменты
их лицо не распознаваемо. Для того стоит сравнить портреты Гете, Бетховена, Канта,
Шопенгауэра в различные периоды их жизни! Количество всевозможных выражений лица
какого-нибудь человека можно принять за критерий его дарования. Люди, неизменно
сохраняющие одно и то же выражение лица, стоят очень низко в интеллектуальном
отношении. Физиономиста поэтому не удивить, что особенность людей, проявляющих в
общении с себе подобными все новые черты и тем затрудняющих возможность высказать
какое-либо суждение о них, ярко и отчетливо отражается на внешнем выражении их лица.
